Хемингуэй. Лагерь индейцев

Эрнст Хемингуэй

Лагерь Индейцев

(Ernest Hemingway
Indian Camp)

Глава 1.

Каждый был пьяный. Вся батарея была пьяная и шла вдоль по дороге в темноте. Мы шли к Champagne. Лейтенант продолжал ехать верхом на своем коне в поля и говорил ему: "Я пьяный, я говорю вам, mon vieux (*). О, я такой пьяный". Мы шли вдоль дороги всю ночь в темноте, и адъютант продолжал ехать верхом рядом с моей кухней и говорил: "Вы должны погасить ее (You must put it out). Это опасно. Будет наблюдение". Мы шли пятьдесят километров от фронта, но адъютант беспокоился об огне в моей кухне. Было очень чудно идти вдоль дороги. Это было, когда я был кухонный капрал (a kitchen corporal).
-----------------
(*) mon vieux (фр.)- мой старик

Лагерь индейцев

На берегу озера остановилась другая гребная лодка. Два индейца стояли, ожидая.
Nick и его отец влезли на корму лодки, и индейцы оттолкнули ее и один из них начал грести. Дядя George сидел на корме гребной лодки лагеря. Молодой индец оттолкнул лодку лагеря и дядя George начал грести (and got in to row Uncle George).
Два индейца отправились в темноте. Nick слышал уключины другой лодки почти на пути впереди них во мгле. Индейцы гребли быстрыми неспокойными вхмахами. Nick лежал сзади, с рукой отца вокруг него. На воде было холодно. Индеец, который был на гребле, работал очень тяжело, но другая лодка все время двигалась в тумане вперед.
"Куда мы идем, папа (Dad)?", - спросил Nick.
"В лагерь индейцев. Там очень больна индейская дама (Indian lady)".
"О", - сказал Nick.
На той стороне залива они нашли на берегу другую лодку. Дядя Georde курил сигару в темноте. Молодой индеец вытащил лодку вверх на берег. Дядя George дал обоим индейцам сигары.
Они прогуливались от берега через луг, который был мокрый от росы, следом за молодым индейцем, который нес фонарь. Затем они пошли в леса по следу, который вел к кряжистой (покрытой бревнами - logged) дороге, которая вела обратно в холмы. На этой кряжистой дороге было много светлее, так как лесоматериал был короче по обеим сторонам (as the timber was cut away on both sides). Молодой индеец остановился и задул свой фонарь, и все они прогуливались по дороге.
Они прошли вокруг скамейки, и шла лающая собака. Впереди были огни лачуг, где жили полицейские барков (barkpeelers). Больше собак бросалосьна них. Два
индейца послали их обратно к лачугам. В лачуге, ближайшей к дороге, был свет в окне. Старая женщина стояла в дверном проеме и держала лампу.
Внутри на деревянной койке лежала молодая индейская женщина. Она старалась иметь своего ребенка через два дня (She had been trying to have her baby for two days) . Все в лагере помогали пожилой женщине (All the old women in the camp had been helping her). Люди отодвинулись вверх по дороге, чтобы сидеть в темноте и курить вне досягаемости шума, который она делала. Она пронзительно кричала, пока Nick и два индейца следовали за его отцом и Дядей George'ом в лачугу. Она лежала на более низкой койке, очень большой под одеялом. Ее голова была повернута к одной стороне. На более высокой койке был ее муж. Он отрезал свою ногу очень плохо на три дня раньше. Он курил трубку. Комната пахла очень плохо.
Отец Nick'а приказал положить немного воды на плиту, и пока она нагревалась, он говорил Nick'у.
"Эта дама собирается иметь ребенка, Nick", - сказал он.
"Я знаю", - сказал Nick.
"Ты не знаешь", - сказал его отец. "Слушай меня. То, что она собирается, от начала до конца называется быть в труде. Ребенок хочет быть рожденным, и она хоче, чтобы он был рожден. Все ее мускулы стараются получить ребенка рожденного. Вот что происходит, когда она пронзительно кричит.
"Я вижу", - саказал Nick.
Как раз после женщина закричала.
"О, Папа (Daddy), не можешь ли ты дать ей что-нибудь, чтобы заставить ее перестать пронзительно кричать?", - спросил Nick.
"Нет. У меня нет никакой анастезии", сказал ее отец. Но ее крики не важны. Я не слышу их, потому что они не важны",
Муж на верхней койке повернулся к стене.
Женщина в кухне жестом показала доктору, что вода горячая. Отец Nick'а пошел в кухню и вылил около половины воды из большого чайника в раковину. В воду, остававшуюся в чайнике, он положил несколько вещей, которые он развернул из носового платка.
"Они должны кипятиться", - сказал он и начал треть щеткой свои руки в раковине с горячей водой куском мыла, который он принес из лагеря. Nick смотрел, как руки его отца трут одна другую мылом. Пока его отец мыл руки очень внимательно и тщательно, он разоваривал.
"Ты видишь, Nick, предполагается, что младенцы рождаются сначала головой, но иногда это не так (babies are supposed to be born head first, but sometimes they're not. Когда их еще нет (это не так), они делают много беспокойства для каждого. Может быть, мне придется оперировать эту леди. Мы узнаем немного позже (We'll know in a little while)."
Когда он был удовлетворен своими руками, он вошел и пошел работать.
"Оттяни это одеяло, пожалуйста, George?", - сказал он. Я лучше не буду его трогать.
"Позднее, когда он начал оперировать, Дядя George и три индейца еще держали женщину. Она укусила Дядю George в руку, и Дядя George сказал: "Проклятая индийская волчица!", и молодой индеец, который был гребцом на лодке, которая привезла Дядю George, смеялся над ним. Nick держал для своего отца раковину. Все это заняло много времени.
Его отец поднял ребенка и шлепнул его, чтобы сделать ему дыхание, и передал его пожилой женщине.
"Смотри, это мальчик, Nick", - сказал он. "Как тебе нравится быть интернированным (interne)?"
Nick сказал: "Все хорошо". Он оглядывался по сторонам, так что не видел, что делает его отец.
"Вот . That get it", - сказал его отец и положил что-то в раковины.
Nick не смотрел на это.
"Теперь", - сказал его отец, "наложить швы. Ты можешь наблюдать за этим или нет, Nick, как тебе нравится. Я собираюсь зашить разрез, который я сделал".
Nick не наблюдал. Его любопытство пропало на долгое время.
Его отец кончил и встал. Дядя George и три индейца стояли. Nick поставил (put out) раковину в кухне.
Дядя George смотрел на свою руку. Молодой индеец улыбнулся, склонный к воспоминаниям.
"Я положу на это немного перекиси водорода, George", - сказал доктор.
Он нагнулся к индейской женщине. Она была спокойна сейчас, и ее глаза были закрыты. Она выглядела очень бледной. Она не знала, что стало с младенцом или что-то (She did not know what had becone of he baby or anything).
"Я вернусь утром", - сказал доктор, вставая. "Здесь должна быть медсестра от St. Ignace к полудню и она принесет все, что нам нужно".
Он чувствовал, что у него поднялось настроение (was exalted) и был болтливым, как футболисты в комнате для переодевания после игры.
"Это для медицинского журнала, George", - сказал он. "Делать Кесарево сечение, большим складным ножом и делать швы девятифутовым, суженным к концу, - хорошие передовые статьи".
Дядя George стоял против стены, глядя на руку.
"О, ты великий человек, все хорошо", - сказал он.
"Тебе следует взглянуть на гордого отца. Они обычно самые худшие страдальцы в этих маленьких делах", - сказал доктор. "Я должен сказать, что он принял это все довольно спокойно".
Он перетянул обратно шерстяное одеяло с головы индейца (He pulled back the blanket from the Indian's head). Его рука осталась мокрая. Он взобрался (mounted on) на край нижней койки с лампой в одной руке и посмотрел. Индеец лежал лицом к стене. Его горло было перерезано от уха до уха (His throat had been cut from ear to ear). Кровь стекала в лужу, где его тело осело на койне. Его голова покоилась на левой руке. Откытая бритва лежала, краем вверх, в одеялах.
"Выведи (позови) Nick'а из лачуги,George", - сказал доктор.
В этом не было необходимости. Nick, стоящий в дверях кухни, имел хороший вид верхней койки, где его отец, с лампой в одной руке, наклонил (tipped) голову индейца обратно.
Это было только начало рассвета, когда они шли вдоль выложенной бреванами дороги к озеру.
"Я ужасно сожалею, что я взял тебя вместе (с собой), Nickie", - сказал его отец, весь его после-операционное хорошее настроение (возбуждение) ушло. "It was an awful mess to put you through".
"Леди всегда имеют в такое тяжелое время детей"?, - спросил Nick.
"Нет, это очень, очень исключительно".
"Почему он убил себя, папа?"
"Я не знаю, Nick. Он не мог понимать дела (He couldn't stand things), я предполагаю".
"Много мужчин убивают себя, папа?"
"Не очень много, Nick".
"Много женщин?"
"Почти никогда".
"Когда-либо делают (Hardly ever)?"
"О, да". Они делают иногда".
"Папа?"
"Да".
"Куда пошел Дядя George?"
"Он придет, все в порядке (He'll turn up all right).
"Умереть тяжело, папа?"
"Нет, я думаю, это довольно легко, Nick. Это все зависит от обстоятельств".
Они сидели в лодке, Nick на корме, его отец греб. Солнце вставало над горами. Окунь прыгнул, делая круг в воде. Nick протянул свою руку в воду. Он чувствовал тепло в остром холоде утра.
Рано утром на озере, сидя на корме лодки с гребящим отцом, он чувствовал достаточно уверенно, что он никогда не умрет.


Глава II
Minarters торчал на дожде вне Adrianople через грязные равнины. Телеги застряли в тридцати милях вдоль дороги Karagatch. Водяные буйволы и рогатый скот тянули телеги через грязь. Нет конца и нет начала. Толко телеги, нагруженные всем, чем они владели. Старики и женщины, насквозь промокшие, шли вдоль, поддерживая движение рогатого скота. Maritza бежала трусливо бежала вверх почти до моста. Телеги создали сплошной затор на мосту с верблюдами, качавшимися между ними. Греческая конница толпилась вдоль процессии. Женщины и дети лежали были в телагах с матрицами, зеркалами, швейными машинами, узалми. Женщинам с ребенком с маленькой девочкой держала шерстяное одеяло вокруг нее и плакала (кричала). Испуганные, уставшие смотрела на нее. Шел дождь всю эвакуацию (It rained all through the evacuation).